Миры Филипа Фармера. Том 20. Иисус на Марсе - Страница 6

На Земле снятие скальных обломков, среди которых попадались довольно крупные, потребовало бы подъемного крана или приличного количества взрывчатки. Здесь же двое мужчин могли бы поднять любой камень — из тех, что были видны. К тому же им на помощь всегда могут спуститься Ширази и Дантон.

Проходя мимо вездехода, Орм помахал рукой. Робот был похож на марсианина из научной фантастики, но он был знакомым, а потому — дружественным. Еще одно напоминание о доме.

Через секунду Орм оглянулся. Вездеход шел за ним, как собака за хозяином. Так приказала ему заступившая на вахту Дантон. Когда Орм и Бронски спустились в проделанное ими накануне отверстие, робот вытянул гибкую руку с прожектором и камерой на конце. Он будет все время за ними следить, и двое на «Аресе» вместе с целым миром смогут наблюдать за их успехами — или отсутствием таковых.

Орм покачал головой. Такие пессимистические мысли были не в его стиле. Он был настолько оптимист, насколько это возможно для человека в здравом уме. Однако в каждом человеке есть глубинный темный слой, который не обнаруживается никаким психологическим тестированием. О нем не знает даже сам владелец, пока не сложится ситуация, в которой этот слой выйдет к поверхности. И сейчас ситуация как раз такая. Но Орм не поддастся ей. Надо только чем-то заняться, и все пройдет.

Он уже почти подошел к двери, которая должна была вести в следующую секцию туннеля. Будь он на шаг ближе, его могло сбить с ног, покалечить или даже убить, когда дверь распахнулась наружу.

Будто в секции за ней взорвали заряд тротила. Орма подняло и перевернуло воздушной волной из туннеля. Оттуда ударил свет, мелькнуло что-то вроде куполообразной машины, и тут Орма ударило об землю.

Оглушенный ударом, он беспомощно лежал минуту или две, не очень понимая, где находится и кто он такой. Раньше чем Орм смог прийти в себя, его схватили какие-то существа в скафандрах, чьи лица были скрыты темным стеклом шлемов. Они были размером с человека и имели по две руки, две ноги и по пять пальцев на руках. Двое из них подхватили Орма и поволокли к большой машине с колесами. В ушах у него звенел голос Дантон:

— Ричард, что происходит? Ричард! Ричард, ты меня слышишь?

Приходя в себя, он подумал: «Ты же меня видишь, разве не так?» — но не отвечал примерно минуту. Потом ему удалось произнести:

— Я жив. И не ранен. Здесь люди… нет… вроде людей..

Орма втолкнули в открытую дверь машины и решительно усадили в кресло. Что-то скользнуло по его груди. Он сообразил, что это металлическая полоса, обхватившая руки.

В машину втащили отбивающегося Бронски и посадили в кресло впереди Орма. За несколькими рядами сидений находились два кресла перед приборным щитком Место для водителя и еще для кого-то. Закругленный экран давал обзор в сто пятьдесят градусов, и Орм видел, что делают захватившие их существа.

— Мадлен! — крикнул он. — Они накладывают полосы на дверь — шесть вертикальных поперек шести горизонтальных. Кажется, на каком-то клею. Теперь они на них закрепили какой-то экран.

Рука робота все еще свисала в проем кровли, но была видна как сквозь туман — от Орма ее отделяла мелкоячеистая сетка.

— Теперь они что-то напыляют на экран. Они, кажется, ставят какую-то временную дверь, чтобы снова накачать воздух в секцию. Ты слышишь меня, Мадлен?

Ответа не было. Барьер блокировал радиоволны.

Рабочие подошли к машине сзади, где, как думал Орм, должны были храниться инструменты. Потом они залезли внутрь и разместились по сиденьям, дверь скользнула по пазам и закрылась, а машина развернулась к противоположной двери. Там она простояла минут десять, и дверь распахнулась. Машина вкатилась в другую секцию, точно такую же, но с освещением в потолке.

Орм подумал, что Надир с Мадлен сейчас с ума сходят. А на Земле, получив от робота первые фотографии и запись его голоса, люди остолбенели. Он произнес:

— О Боже, да будут эти люди к нам дружелюбны. Да будут они, о Господи, Твоими людьми.

ГЛАВА 3

— Это не иначе как самая роскошная тюремная камера во всей Солнечной системе, — сказал Аврам Бронски.

Они находились в четырехкомнатных апартаментах, вырубленных в скальной стене огромной пещеры. По стенам тянулись красновато-коричневые панели из материала, похожего на дерево. Потолок был каменный, но расписанный фресками с изображением, очевидно, ферм и домашних животных. «Марсиан» не было ни на этих фресках, ни на картинах, висящих в рамах по стенам. Это была либо абстрактная живопись, либо натюрморты, либо изображения каких-то строений и существ — то ли живущих здесь, то ли мифологических. Были среди них похожие на драконов, и был китообразный зверь с семью рогами, всплывающий из моря.

Бронски, который успел поразмыслить над уведенным, объяснил, что закон, запрещающий изображать любое живое существо в живописи, скульптуре или любой иной форме, был, очевидно, модифицирован. Но если он правильно понял, изображение разумных существ по-прежнему запрещено.

— Хотя и не при голографической связи, — добавил он. — И к тому же, поскольку у них медицина очень далеко продвинулась, должны быть изображения человеческого тела в учебниках, муляжи органов и прочее — то есть учебные пособия. Понятия не имею, анатомируют ли они трупы.

Панель голографического телевизора в апартаментах давала возможность узнавать — видеть и слышать — правильное время. После трех дней заключения Орм и Бронски научились читать цифры и понимать показания часов. Бронски, который был на Земле не только ведущим археологом, но и известным лингвистом, расшифровал слова, связанные с этими символами. Свои хронометры космонавты поставили по местному времени, но, поскольку им явно в ближайшее время не предстояло срочных поездок, время не было особо важным.